По ту сторону цветных революций
(1)
Здравствуйте, друзья.
В конце прошлого года мой виртуальный знакомый из Крыма, Севастополя, с которым я давно поддерживаю дружеские и искренние отношения, прислал мне статью о молодежных революционных движениях.
Эти движения, зародившись по историческим меркам совсем недавно, тем не менее, чрезвычайно быстро разрастаются, ширятся и охватывают все новые и новые страны.
Движение это не знает границ, ему не страшны никакие силовые структуры государств и оно до нынешних пор всегда достигало своих целей в любой стране, в которой успело организоваться накануне главных выборов в органы власти в стране.
Был, правда, один сбой в Азербайджане и понятно почему: Алиев старший оставил сыну крепкую власть, весьма тщательно подготовленную к таким ситуациям, да и сам Алиев сын "мух" не ловил – нанес ряд упреждающих ударов в узловые пункты революции, тем самым ее погасив. Но это исключение лишь подчеркивает правило.
Помимо революционного движения, о котором вы прочтете в прилагаемой статье, в любой современной стране, охваченной демократическими реформами, бесконтрольно зреют и начинают действовать и другие движения, устремления большинства которых у любого здравомыслящего человека вызывают крайнюю степень опасения.
В настоящее же время и указанное в статье движение, и другие радикальные сообщества молодых людей, представляют из себя грозную силу, с которой только слепые не будут считаться.
А, наблюдая за действиями властных элит в указанных странах, явно видно, что они действительно ослепли в своей непомерной алчности. Ослепли настолько, что не видят и не понимают сложившейся ситуации, не замечают угрозы не только самим себе, но и независимому будущему своих стран.
Какие силы питают все эти движения, какие цели преследуют "рыцари" этих движений в каждой из стран? Самостоятельны ли они или за ними кто-то стоит и их направляет? И самое главное, во имя чего и для чего происходят эти разноцветные революции? Что ждет народ по ту сторону успешно проведенных "переворотов в рамках действующих конституций".
В кавычках потому, что на самом деле мало кто обращает внимание в этих ситуациях на саму конституцию и вертят ею так, как выгодно тому, у кого на данный момент есть для этого сила и возможности.
Вот и давайте со всем этим разберемся, так сказать выявим, какие цели явные, а какие тайные и кто к каким целям стремится? Ну, и, естественно, посмотрим, что ждет народ по ту сторону этих революций и как быть каждому, когда в его стране назревают такого рода события?
А для начала я предлагаю вам прочесть указанную статью, а после этого настанет черед ответить на интересующие нас вопросы.
Статья большая, поэтому я дам ее вам в этой части рассылки, а в последующих проведу анализ этих движений для ответов на наши вопросы.
Игорь, так зовут моего знакомого, разослал эту статью всем своим друзьям, после чего у нас с ним была переписка, в которой я и поведал Игорю, что я вижу за всеми этими революционными движениями.
Некоторая тенденциозность авторов статьи пусть вас не смущает, ибо не в этом дело. Смотрите на сами факты и постарайтесь увидеть закономерности.
Всем привет,
я, как всегда, извиняюсь. Но статья интересная – не то слово.
С уважением,
Игорь
ООО "Революция"
7.12.2005 17:54 | ИноСМИ.Ru
Как делается революция? То, что произошло в Югославии в 2000 г., в Грузии в 2003 г. и на Украине в 2004 г., воспринималось как спонтанное народное восстание против автократов. На самом деле многое было тщательно спланировано – вождями студентов и сетью их организаций. Они не чуждались и американской помощи. Какой режим станет их следующей жертвой?
Они, авангард демократических преобразований в мире, являются кошмаром для диктаторов и надеждой для угнетенных. Они с успехом организовали у себя на родине народные восстания и изгнали тиранов из их дворцов. Теперь они вместе планируют новые революции, – везде, где власть еще находится в руках деспотов и где народ лишен гражданских свобод: в Восточной Европе, Центральной Азии и на Ближнем Востоке.
Они – истинные герои нашего времени. Герои вопреки своей воле. И их устраивает, что почти никто не знает их имен, их биографий, их связей друг с другом, их спонсоров, их планов по смене режима. Потому что они всегда должны хоть на мгновенье опережать правительство с его чудовищным аппаратом полиции и спецслужб. Они должны быть лучше, сплоченнее, изобретательней. В отличие от тех, кто наверху, они не имеют и не хотят иметь оружия, во всяком случае, такого, которым можно убивать и пытать.
Им около 30 лет, и по большей части это молодые мужчины, но в их рядах есть и женщины. Познакомились они, как правило, в университетах. Кто внимательно следил за новостями прошлых лет, возможно, на какое-то мгновенье мог заметить их во время революционных торжеств. Но, скорее всего, не в первых рядах. Оставаться в тени – вот их девиз. Целая мирная армия возникла в тени, и никто не должен знать ни ее дивизий, ни планов. Таинственная, мощная и практически неуловимая, эта армия – важный, но почти не ощутимый феномен международной политики.
Их можно было увидеть в Белграде, в тот памятный день 5 октября 2000 г., в толпе сотен тысяч демонстрантов, вынудивших уйти в отставку ошеломленного президента Слободана Милошевича и ликовавших, когда военный преступник, преисполненный жалостью к самому себе, объявил, что он уходит: "Я смогу теперь больше времени проводить с семьей, особенно с внуком Марко".
В Тбилиси 23 ноября 2003 г., когда коррумпированный президент Эдуард Шеварднадзе после сенсационного, но бескровного захвата парламента объявил перед своей резиденцией, отвечая на вопросы CNN в прямом эфире, что расстается с властью, – сбивчиво, пораженный "революцией роз", словно громом.
В Киеве, 31 декабря 2004 г., когда стало известно, что в самый разгар оранжевого моря протеста сдался стойкий Виктор Янукович, фальсификатор выборов из стана изжившего себя режима Кучмы, не выдержав напора не прекращавшихся массовых демонстраций на главной площади города, Майдане. Сдался без всякого использования военных средств, раздавленный маршами протеста, частушками и проигранным вторым туром выборов.
То, что произошло в Югославии, Грузии и на Украине, а позднее и в среднеазиатской Киргизии, имело поразительное сходство и выглядело везде, как спонтанное восстание: гигантское скопление людей на центральных площадях, доступное всем скандирование, насмешливые плакаты и наклейки против власть имущих. Раскованная, похожая на народные гулянья, совершенно не провокационная атмосфера, не позволившая даже прожженным автократам отдать приказ стрелять в толпу.
Но сколь созревшей была революция снизу во всех этих странах, столь же сомнительно было, что события развивались там спонтанно и не организованно. Потому что одновременно с игривым выступлением демонстрантов везде происходили акции гражданского неповиновения, – тщательно спланированные, все парализующие забастовки против диктатуры. Потому что за кулисами руководили профессионалы: вожди студентов, связанные друг с другом через интернет, перебираясь из одной страны в другую, чтобы координировать революции. Боевики без оружия, новый Интернационал. Народы, услышьте призыв! Вперед на новый бой! Наша цель – смена власти! (Выделено мной при цитировании. ВАС).
Современные революционеры пользуются плодами глобализации. Они прекрасно разбираются в возможностях современных средств коммуникации, например интернета, регулярно создают в сети страницы, критикующие режим, посылают друг другу на мобильные телефоны закодированные СМС-послания, постоянно меняют места встреч. Они великолепно используют возможности массового влияния телевидения. Ни одной революции без вызывающих эмоции кадров. И без логотипа, без "торговой марки", без "фирменного" цвета.
Идеологические шоры не знакомы производителям демократии. Разрабатывая свои стратегии, они присматриваются к рекламной и торговой практике мультимиллионеров и используют маркетинговые технологии глобальных компаний, таких как Coca-Cola, Nike или Microsoft Билла Гейтса. Различные организации протеста получают от своих организаторов запоминающиеся ярлыки: революция роз (Грузия), оранжевая революция (Украина), революция тюльпанов (Киргизия). В том числе поэтому события и запоминаются.
Их примером является ни беспощадный и властный Макиавелли, не видевший никаких иных средств борьбы с "плохими князьями", кроме "железа", ни якобинец Робеспьер, проповедовавший "деспотию свободы", все потопляющую в крови. Крайне сомнительную личность представляет собой для них Ленин, задававший своим сторонникам риторический вопрос: "Вы действительно верите, что мы можем победить, не прибегая к жесточайшим методам террора?" От Мао они далеки. Этот проповедник насилия и великий разрушитель, считавший, что власть можно завоевать штыками и жестоко преследовавший всех, кто высказывался хотя бы за ограничения числа жертв. "Революция – это акт насилия, а не вечеринка, не литературное произведение, не картина, не вышивка", – говорил он.
А если бы она была таковой: немного (манящая к мирному протесту) вечеринка, немного (выражающим гражданское неповиновение) произведение искусства, но ни в коем случае не кровавый акт насилия?
Идолы новых революционеров другого покроя и, как правило, более позднего года издания. Махатма Ганди, например, заставил в 30-е годы с помощью хитроумных акций мирного сопротивления встать на колени британских колониалистов. Мартин Лютер Кинг из американского штата Джорджия, в 50-е годы вместе со своими афро-американскими сторонниками бойкотами и маршами протестов уничтожил расовые барьеры. А польский профсоюзный лидер Лех Валенса и чешский писатель Вацлав Гавел, благодаря личному мужеству и организаторскому таланту в борьбе за гражданское общество, внесли свой вклад в похороны номенклатурного коммунизма в Восточной Европе.
Протагонисты 21-го века – не наивные дети-цветы жизни, не голубоглазые пацифисты, не фантасты борьбы за мир. Они хладнокровные дельцы, гибко обращающиеся с уроками своих идолов: они берут у них элементы революционного "конструктора", например, акции неповиновения по отношению к государственной власти, и в то же время адаптируют идеи "Ганди и Ко." к современности. Поскольку благодаря интернету в их распоряжении находится виртуальный рынок, они часто отказываются от совместных публичных выступлений и предпочитают децентрализованное руководство действиями. Они поняли, как обращаться с "soft power". Они считают свой путь лучшей альтернативой, чем использование военного "hardware", чем организация переворотов а-ля Джордж Буш и Дональд Рамсфелд.
Они говорят: революции изнутри всегда предпочтительнее, чем вмешательство извне, а самостоятельно обретенные демократии лучше демократии по указке США. И хотя большинство активистов и любят Америку, ее СМИ и ее ценности, они держатся на расстоянии от правительства Буша.
Возможно ли это? Разве ООО "Революция" не нужны для борьбы значительные денежные средства и разве они не приходят от американских фондов, близких правительству и возглавляемых неоконсерваторами или, как "Freedom House" и Международным республиканским институтом, а то и от политиков, связанных с ЦРУ? Разве строителям демократии не стоит бояться, что они окажутся инструментами или орудием чужой воли?
Как и революционеры всех времен, они стоят между всеми фронтами. Хозяин Кремля Владимир Путин, как его друзья, узбекский и белорусский правители, видит в них пятую колонну Вашингтона. Кое-кто в правительстве Буша смотрят на их независимость с недоверием. Быть может, правозащитные организации действительно возглавляются тем или иным агентом ЦРУ. Среди молодых революционеров тоже есть продажные карьеристы.
Многие видят опасность манипуляции и все же достаточно самоуверенны, чтобы хвалиться своей независимостью. Они совершают ошибки. Кое-где они уже распрощались с идеалами своих народных восстаний. Но все же при всем своем несовершенстве они представляют собой некий позитивный контрпроект по отношению к другой, новейшей, объединенной в сеть и децентрализованной власти – зловещему спруту Аль-Каиды или всемирному джихаду.
Сейчас они наметили свержение очередных автократов – в Белоруссии и в Узбекистане. В их кругах речь идет даже о революциях в Зимбабве и Мьянме. Если не знать, чего им уже удалось добиться, не имея никаких шансов, то их можно было бы счесть за больных манией величия. Или даже за сумасшедших.
В эти дни все снова, кажется, против них. В богатом нефтью Азербайджане на побережье Каспийского моря автократ Ильхам Алиев сфальсифицировал выборы, проходившие 6 ноября, в свою пользу. В среду после выборов тысячи демонстрантов вышли на улицы Баку, созванные студенческим движением "Йох", взявшим пример с Грузии и Югославии. Почти у всех была какая-нибудь деталь одежды оранжевого цвета – цвета революции на Украине. Среди демонстрантов были и симпатизирующие из стран, где революции уже состоялись.
Возможно, они себя переоценивают. Но сумасшедшими их совсем не назовешь. Они дети Ганди, Гейтса и "Кока-Колы": прагматичные мечтатели и идеалистичные реалисты. Некоторые знают друг друга только по кличкам, например "Че", "Махатма" или "Роза". В настоящей жизни этих героев зовут Иван Марович, Александр Марич, Алина Шпак или Рази Нуруллаев. Вот их история.
Белград, столица Сербии и Черногории. Октябрьский вечер 2005 г. Кухня одной из квартир в доме недалеко от парламента. На столе стоит ваза с одной розой. Стены ничем не украшены. Ни картины, ни фотографии. Где же напоминание о сжатой в кулак руке, символе революционеров, предвестнике борьбы против диктатора? "В этом нет необходимости. Плакат с кулаком все время со мной", – говорит Иван Марович (31). "Во сне я вижу, как солдат рвет его на части, как тюремщик закрывает за мной дверь тюрьмы, как полицейская дубинка бьет моих друзей, – и тогда я просыпаюсь, в холодном поту. Только через какое-то мгновенье я понимаю, что все позади. И мы победили, непостижимо, но мы действительно победили".
Внешне это ничем не приметный человек. Не выдающейся внешности, темноволосый, среднего роста. Становится понятно, как трудно было охранке с описанием его внешности. Но зато ярко выраженный характер: с богатой фантазией, прагматичный, хваткий. Его можно было бы назвать коммивояжером по делам бархатных революций, мастером по демократиям на заказ. Сам он формулирует это более скромно: "Если меня призывают в другие страны, и я верю во что-то, то я передаю свой опыт, помогаю добиваться позитивного развития".
Он называет себя тренером. Еще только пяти другим соучредителям бывшего студенческого движения "Отпор" разрешено носить это звание, дающее им право на операции за границей. Среди них Александр Марич (31), которого Марович за многочисленные задания называет "наш Че Гевара". Где и какие курсы ведут, какой гонорар берут за день или за час, эти партизаны демократии не говорят. Они создали в Белграде "Центр ненасильственного сопротивления".
Марович только что вернулся из США, где читал доклады и проводил деловые встречи. Под Балтимором он разрабатывает совместно с фирмой BreakAway Games – в основном на финансовые средства фонда "Freedom House" – интерактивную компьютерную игру "A Force More Powerful"("Больше чем сила"). На будущий год она поступит в продажу. Участники игры должны выбрать один из методов ослабления власти диктатора, а затем и устранить его. Разрешена любая форма гражданского сопротивления, за применение насилия очки вычитаются.
"Все очень реалистично и основывается на нашем опыте", – говорит инженер-машиностроитель Марович. Хорошо разбираясь в компьютере, он может частично сам осуществлять программирование. А мысль о том, что молодежь, живущая при настоящих диктатурах – в Белоруссии или Узбекистане – скоро сможет закачать игру в свои компьютеры, преисполняет его большой радостью. "Против вируса новой свободы, переданного через новые глобальные СМИ, средств мало".
Он вспоминает о начальном периоде "Отпора", когда люди Милошевича каким-то образом узнали, что в студенческих кругах организуется сопротивление. Тогда они, ничтоже сумняшеся, ворвались в помещение, где проходила одна из встреч, и прокричали: "Где этот проклятый интернет!". То есть, они думали, что, разворотив компьютеры в этом помещении, они пресекут эту форму коммуникации.
Маровичу было 15, когда на Косовом поле Милошевич произнес свою знаменитую речь, в которой разжигал ненависть сербов к другим национальностям Югославии. Ему было 17, когда начались войны против Хорватии и Боснии и Герцеговины. Ему было 18, когда Югославия превратилась в государство-обрубок. Ему исполнился 21 год, когда чудовищная бойня в Сребренице потрясла мир.
В какой-то момент политические события начинают захватывать и его, "по сути аполитичного человека", как он сам себя называет. Будучи студентом Белградского университета, он помогает в 1996 г. организовать забастовку против того, что Милошевич не хочет признать невыгодные для него ничем не заканчивается. Силы студентов и политика, за спиной которого государственная пропагандистская машина, оказываются неравными. Милошевич применяет свою тактику, идет на компромиссы, во всем обвиняет Запад, а потом ловко ведет с ним переговоры. Он еще может опереться на армию, полицию и спецслужбы, одаривая их привилегиями, в то время как уровень жизни у остального населения резко падает.
10 октября 1998 г. собираются полдюжины активистов провалившейся университетской забастовки. Среди них и Марович с Маричем. Они называют свою группу "Отпор", то есть сопротивление, и договариваются об антиправительственном лозунге "Gotov Je" ("Он готов") и "Vreme Je" ("Время настало"). Они придумывают свой опознавательный знак – черно-белый кулак – пародия на красный кулак коммунистов. Они решают написать как можно больше плакатов на стенах в стиле графити, чтобы оповестить всех об "Отпоре" и его идеях.
Они создают во всех более или менее больших городах страны отделения "Отпора" с помощью интернета и мобильной связи. Без председателя, децентрализовано, не применяя насилия, чтобы не давать государственной власти повода для нападения. Идея их так же проста, как и однозначна: Милошевич должен уйти. "Мы понимали, что тем самым все структурные пороки Югославии не будут устранены. Но нам также было понятно: пока диктатор стоит у власти, ничто не сдвинется с места", – говорит Марович. "Он взял наш народ в заложники".
Когда НАТО в марте 1999 г. начинает бомбардировать Белград, это сначала помогает президенту. Он выдает себя за народного героя-мученика и использует возможность, чтобы дискредитировать возникшие оппозиционные партии как "не патриотов". Но против этого другого, странного теневого сопротивления эффективных средств он не находит. Откуда ни возьмись – повсюду появляются значки "Отпора". Кулак и слово "сопротивление" появляются на футболках, флажках, наклейках. "Он готов", – шепчут люди как пароль в кино, на рынках, в кафе.
Это, в основе своей – студенческое, движение приобретает все большее значение в провинции. Молодежь от Нового Сада до Ниса урезанной Югославии Милошевича не имеет шансов получить хорошую работу или оказывать серьезное влияние на политические события: они не могут ездить за границу и посещать концерты поп-музыки с участием международных звезд. Для них "Отпор" – это маленькая надежда на лучшую, более открытую миру Югославию, социальная точка опоры.
Вскоре движение становится вездесущим. Возникают очаги сопротивления. Во время дискуссионных встреч, на вечеринках, на спортивных соревнованиях появляется чувство общности и непринужденная готовность к борьбе. "Маровича, Марича и Ко" арестовывают во время демонстраций и расписывание стен спрейем. На одну – две ночи их отправляют в тюрьму. Полицейские избивают некоторых других активистов белградского "Отпора", иногда так, что им приходится лечиться в больницах. Но поскольку активисты действуют без применения насилия, то власти ведут себя сдержанно. Ведь Милошевич ведет торги с Западом, за ним наблюдает мировая общественность.
То и дело появляются слухи, что существует приказ о применении огнестрельного оружия против демонстрантов, который Милошевич якобы отдал своим войскам. Все считают, что он на это способен. "Поэтому было особенно важно внести раскол между диктатором и его военными и спецслужбами. Нам нужно было расширять наши ненасильственные действия, подвести под них более прочный финансовый фундамент", – говорит Марович, вспоминая то время. "Мы стали думать о поддержке. Хочу заметить, – о поддержке, а не об инструкциях".
Денежные потоки "Отпору" еще считаются запретной темой. Но почти уже не оспаривается тот факт, что белградцы с 1999 г. получили из Вашингтона – от фонда National Endowment for Democracy – около 3 миллионов долларов. То же самое относится и к пожертвованиям в размере неизвестной суммы, поступившим от фонда республиканцев. Но в общей сложности Америка направила 40 миллионов долларов. Американский полковник в отставке и бывший сотрудник военной разведки Роберт Хелви проводил весной 2000 г. семинар для 20 югославских активистов "на нейтральной территории" – в будапештском отеле "Хилтон".
Лидер "Отпора" Марич пожимает плечами. Человек, которого сравнивают с Че Геварой, хотя его ничего не связывает с кубинским революционером, за исключением наличия харизмы и многочисленных поездок, говорит: "Другие курсы с американскими друзьями из Freedom House проходили в Новом Саде. Мы очень внимательно слушали и взяли только то, что было нужно нам. Например, специалисты по связям с общественностью из США поменять наш кулак на современный, цветной логотип, потому что он лучше смотрелся бы в передачах западного телевидения. Но мы отказались".
Центральное место занимает помощь, оказанная "Freedom House". Это 5000 экземпляров книги Джина Шарпа "От диктатуры к демократии" ("From Dictatorships to Democracy"). В этом произведении с подзаголовком "Методическая система освобождения" американский профессор и последователь Ганди из бостонского Института Альберта Эйнштейна приводит "198 методов ненасильственных акций". Он пишет: "Мои принципы не имеют ничего общего с пацифизмом. Они основываются на анализе власти в условиях диктатуры и на том, как ее можно ликвидировать. А именно тем, что граждане отказываются от повиновения институтам государственной власти на всех ее уровнях". Шарп вскоре становится гуру для активистов. Его важнейшие идеи излагаются в "Руководстве "Отпора"", которое ходит по рукам.
По всей Сербии студенты играют с властями в кошки-мышки. А когда рассерженный Милошевич объявляет "Отпор" то сборищем "преступников и наркоманов", то "террористической организацией", тысячи молодых людей начинают над этим насмехаться. "Я наркоман", – гласит надпись на футболке, на которой изображен черный кулак. Или расхаживают везде в бейсболке, на которой написано: "Внимание, идет террорист из "Отпора"".
"Отпор" становится товарным знаком, полностью в соответствии с кредо "Кока-кола-революционера" Маровича. Такая форма оппозиции постепенно перестает отпугивать даже таких столпов режима, как полиция и армия. "Наше послание гласило: между нами и вами нет никакой войны", – объясняет Марович тактику "Отпора". "Мы все жертвы диктатора и его системы".
Почти каждый арест кого-нибудь из активистов становится рекламой для привлечения новых оппозиционеров. Особенно важным в мелких городах и селах становится тот факт, что среди активистов, численность которых летом 2000 г. оценивалась в 70 000 человек, находятся дочери и сыновья из семей, живущих по соседству. В одной из деревень под Новым Садом шеф полиции арестовывает трех молодых людей, расписывавших стены графити. Когда он приходит вечером домой, его жена отказывается подавать ему ужин, пока он не выпустит парней на свободу. "Ты с ума сошел, это же не преступники, это хорошие ребята, они все были на дне рождении нашего сына!" Полицейский сдается. Снова маленькая победа.
Так рушится власть диктатора, медленно, но верно. Психологические основы для перемен созданы. Милошевич, видимо, чувствует надвигающуюся политическую беду. В июле 2000 г. он проводит изменение конституции, которое позволяет ему еще раз баллотироваться на выборах в президенты. Их проведение он назначает через два месяца. То есть, у разрозненной оппозиции почти нет времени, чтобы сформировать свои ряды.
Во всех государственных учреждениях, на фабриках с их коммунистическими завкомами оказывается сильное давление, чтобы все голосовали за Милошевича. Но вдруг обнаруживается ответное сопротивление. Активисты "Отпора" демонстрируют, что они представляют собой нечто большее, чем просто естественную антисилу, направленную на кажущуюся сверхсилу. Они обращаются к оппозиционным партиям с призывом выдвинуть общего кандидата и поддерживать его всеми имеющимися средствами. Так и происходит. Воислав Коштуница представляется большинству своих соотечественников свежим и чистым человеком, а это большое преимущество. Бешеные атаки против националистического соперника, развернутые государственными СМИ, скорее помогают ему, чем вредят. Во время предвыборной борьбы "Отпор" держится в тени. Но в решающий день на многих стенах появляется надпись: "Мы не говорим вам, кого вы должны выбирать. Но прежде, чем вы пойдете голосовать, спросите своих детей".
В тот день, 24 сентября, Коштуница побеждает, как считают независимые наблюдатели, набрав абсолютное большинство голосов. Однако Милошевич требует проведения второго тура, по его настоянию результаты соперника становятся меньше 50%. Тысячи людей выходят на улицу. Многие захватили с собой детские погремушки. Все понимают этот символ, выставляющий на посмешище когда-то самого могущественного человека: не надо плакать, как маленьким, Сербия стала взрослой. На 2 октября назначается общая забастовка.
Полицейские блокируют мосты и улицы. Студенты занимают университет и объявляют забастовку. Рабочие ткацких фабрик и шахтеры прекращают работу. Словно по "Руководству" "Отпора" гражданское неповиновение охватывает все сферы общественной жизни. Одновременно активисты как представители победившего Коштуницы тайно ведут переговоры с полицейским руководством многих городов, призывая отказаться от применения силы. "Кое-где Милошевич действительно требовал от полицейских действий, но его войска больше ему не подчинялись", – говорит студенческий лидер Марович.
И снова "Отпор" призывает всех своих людей не поддаваться провокациям. И снова они ходят по лезвию ножа. Но тут, во время проведения трехсоттысячной демонстрации в Белграде, Милошевич теряет выдержку и сдается. После ареста сербской полицией 1 апреля 2001 г. путь его ведет в Международный трибунал в Гааге. Милошевич, которого Запад сначала признавал как партнера по переговорам, а затем с помощью бомб пытался заставить покинуть свой пост, стал историей. "Ни одна из оппозиционных групп в борьбе против режима не сыграла такую решающую роль в его свержении, как "Отпор"", напишет "Нью-Йорк Таймс".
Революция оказалась незавершенной. Уже вскоре после переворота стало очевидным, что выкорчевать корни диктатуры сложнее, чем свергнуть диктатора. Кумовство и коррупция, взращенные Милошевичем, не исчезли вместе с ним. Гражданское общество живет за счет демократических институтов и веры народа в то, что они идут на пользу большинству. Новые лица в правительстве – это еще не все.
Насколько болезненным может быть процесс после революции, узнает и "Отпор". Через три года после триумфа руководство принимает решение об изменении курса – "Сопротивление" становится политической партией. "Я уже тогда считал это ошибкой и, к сожалению, моя оценка нашла свое горькое подтверждение", – говорит Марович.
"Отпору" теперь приходится создавать иерархические структуры, разрабатывать политическую программу. Организация опускается с высот борьбы за свободу в низины политических склок. В 2003 г. партия терпит сокрушительное поражение на выборах. Всего 1,6% избирателей хотят видеть ее в парламенте. Премьер Зоран Джиджич, один из немногих политических деятелей, на которого возлагаются надежды, становится жертвой покушения 26 мая 2003 г. Военным преступникам типа Радована Караджича и Ратко Младича удается залечь на дно в Белграде. Многие сербы продолжают отрицать совершенные от их имени преступления.
Но вот в момент упадка настроений в связи с тенденцией к распаду "Отпора" и погружения в политическое небытие вдруг появляется электронное послание. "Дорогие друзья", – говорится в нем. "У нас здесь предреволюционная ситуация. Мы знаем, что Вам удалось избавиться от коррумпированного властителя. Мы тоже хотим добиться этого. Покажите нам, как это делается!"
Высоко наверху, на 32 этаже роскошного офисного здания рядом с Central Park в Нью-Йорке, правит Джордж Сорос, создавая нечто вроде квадратуры круга. 75-летний венгр по происхождению делает на финансовых инвестициях и спекуляциях миллиарды, одновременно клеймя капитализм и подпитывая своим состоянием гражданские движения в когда-то антикапиталистической части мира. Он и бич и спаситель одновременно.
В некоторых государствах Сорос сотрудничает с организациями вроде Freedom House, например, в Югославии, а также и в Грузии. В принципе он очень критически относится к правительству Буша. На последних выборах он направил миллионы на поддержку демократа Джона Керри. "Будь то Гуантанамо или Абу-Грейб, везде существует противоречие между тем, что проповедуют США относительно прав человека, и тем, что они делают на практике. А поскольку Америка в мире в глазах многих дискредитировала себя, дискредитируются и все инициативы, связанные с Америкой", – говорится в последнем годовом отчете фонда. "Это удар по нашим усилиям, направленным на создание открытых обществ".
В тот мартовский день 2003 г. к Соросу приехал гость с Кавказа, Александр (Кахи) Ломая, инженер примерно 30 лет от роду. С начала года он возглавил тбилисский филиал Института открытого общества Джорджа Сороса. Чтобы создать на Южном Кавказе с его клановой системой "открытое общество" нужны настойчивые стратеги. Ломая как раз из таких.
Но то, что он рассказывает за длинным столом Сороса, звучит немного безнадежно. Президент Грузии Эдуард Шеварднадзе за последние два года не принял ни одного предложения по борьбе с коррупцией, которые ему направляли. Сорос в курсе. "Шеварднадзе не заинтересован в открытом обществе", – говорит миллиардер и филантроп. Чего ему только не предлагали, "ничто не было реализовано". Необходимо найти другие пути. Ломая, возглавляющий команду в 40 человек и имеющий по грузинским понятиям солидный бюджет в 1,3 млн. долларов, к счастью имеет такой план.
Он рассказывает о группе молодых людей, которые уже некоторое время встречаются в тбилисском Институте свободы на ул. Грибоедова и требуют действий против государственной власти.
В ноябре, говорит Ломая в небоскребе у Cenral Park своему шефу, в Тбилиси пройдут выборы в парламент. Если в ближайшем будущем ничего не произойдет, то выборы опять будут подтасованы.
Сорос обещает помочь с финансированием exit polls – опросы проголосовавших на выходе с избирательного участка. И не только с этим. Вскоре в Тбилиси и пригороде появляются первые оранжевые плакаты с призывом к избирателям "Иди и голосуй". При поддержке Сороса создается студенческое протестное и правозащитное движение "Кмара".
"Кмара" означает "хватит". Лозунг также понятен, как и победоносный лозунг против Милошевича "Он готов". И символ у грузин, сжатый кулак, перенят у белградских единомышленников. Сербский пример показал, "что возможно сокрушить режим, не пролив ни капли крови", – внушает Ломая после возвращения в тбилисском Институте свободы у мраморного камина своим соратникам.
14 апреля 2003 г. "Кмара" подает первый сигнал против государственной власти. Со старыми советскими знаменами Грузии, на которых наклеены портреты Шеварднадзе, сотни тысяч студентов направляются к зданию президентской администрации. Дата выбрана не случайно. Точно четверть века назад студенты выступали против того, чтобы вместе с грузинским языком в конституцию в качестве государственного языка был включен русский. Но гнев их тогда был направлен против Эдуарда Шеварднадзе – лидера грузинской компартии.
На этот раз Шеварднадзе отреагировал на демонстрации истерично. Он начинает обвинять русских в организации заговора. Активисты "Кмары", получавшие на самом деле поддержку из Нью-Йорка и Белграда, наслаждаются бесплатной рекламой в свою пользу.
В "Кмаре" не существует партбилетов и нет никаких должностей для функционеров. Иерархия практически отсутствует, как когда-то у "Отпора" в Сербии, как того требовал Джин Шарп, главный американский теоретик ненасильственных революций: голос народа должен быть слышан даже тогда, когда заставят замолчать отдельных критиков режима.
Еще в апреле, когда было создано движение "Кмара", американский посол в Тбилиси Ричард Майлс встретился с оппозиционным политиком Зурабом Жванией. После этого он публично заявляет, что США хотят "честных выборов". Этот лозунг становится предупредительным сигналом осажденному режиму. Так было в Тбилиси. Так же произойдет все позднее в Киеве, Бишкеке, а возможно, в Баку и Минске.
66-летний посол Майлс знает, что для его страны поставлено на карту в Грузии. Он карьерный дипломат, знает русский язык, закончил Русский институт армии США в Гармиш-Партенкирхен, и в советское время был генеральным консулом в Ленинграде.
Русские считают Майлса тайным агентом спецслужб, а Госдепартамент США считает его ценным управляемым снарядом. Возглавляя дипмиссию в Белграде, он до 1999 г. поддерживал создание движения против Милошевича. Будучи послом в Болгарии, он "сопровождал" впоследствии превращение социалиста Георгия Парванова в сторонника НАТО и возведение на пост премьер-министра бывшего царя Симеона II.
Еще до вступления в должность посла в Тбилиси ловкий дипломат (прозвище в профессиональных кругах "Miles and More" – "Майлс и кое-что еще") во время своего заслушивания в американском Сенате так изложил свои цели: он будет стремиться к "мирной и демократической смене власти" в Грузии во время выборов в 2005 г. Когда весной 2003 г. появились первые признаки того, что с Шеварднадзе можно будет покончить раньше, американский посол становится связным между различными лагерями противников режима. Условия для смены режима неплохие. Люди возмущены коррупцией и бесхозяйственностью в стране. Есть и необходимый народный трибун – Михаил Саакашвили, 1967 года рождения, юрист, получивший образование в США и совершивший немало поездок в Белград с необозначенной целью. Кроме того, для мобилизации улицы существует "Кмара". Существует и независимый телеканал Рустави-2, созданный в 1994 г. с помощью Сороса.
Международное сообщество и США, как сказал в одном из интервью каналу "Рустави-2" Майлс, "серьезно поработали" для грузинских выборов и затратили многие миллионы долларов. И теперь они ждут "роста качества демократии", более того: "новой эры". Президент Шеварднадзе слышит эти сигналы. Он, которого они называют "лисой", может быть, и потерял нюх к нуждам народа. На любое проявление угрозы своей власти он реагирует нервно. Шеварднадзе грозит выставить из страны все те организации, которые планируют развязать в Грузии "организованный хаос". Он не называет имен. Но его приспешники выражаются более четко – речь идет о фонде Сороса и белградских консультантах.
Ставленник Сороса в Тбилиси Ломая дает отпор. Он открыто говорит об "авторитарном режиме" в Грузии и готовит, как было согласовано с Соросом, exit polls – опросы проголосовавших избирателей. В это же время на улицах маршируют многотысячные демонстрации. Югославские активисты "Отпора" обучают будущих наблюдателей на выборах. Позднее командированный по делам революции Марич скажет, что грузины были его самыми способными учениками.
На деньги Сороса в июне 2003 г. проводится трехдневное обучение методам мирной революции. Более 1000 активистов "Кмары" собрались в городе в 15 км от Тбилиси, ночуя в старом советском пионерлагере.
В трехэтажном общежитии, где бетонная стена украшена мозаикой с изображением советских пионеров под серпом и мечом, ночью бодрствует передовой отряд революции. Часами отсутствует водоснабжение, в столовой подается рисовая каша и национальное блюдо – суп харчо. Но при этом идет напряженная работа: новички слушают доклады о ненасильственных революциях.
Больше всего грузин впечатляет фильм Питера Акермана "Bringing Down a Diktator" ("Свержение диктатора"), хронология свержения Милошевича. Лента демонстрирует и сценарий переворота в Тбилиси, таким образом, перебрасывая в жалком пионерском лагере мост между внуками советской империи и демократическими стратегами Восточного побережья США.
Автор фильма Акерман руководит вашингтонским Международным центром ненасильственных конфликтов и является членом американского Совета международных отношений. Ненасильственное сопротивление является "ящиком с инструментами, своего рода арсеналом оружия, – говорит он, – великолепно подходящим для "ключевых регионов, где хотят утвердить свое влияние политики США".
Грузия и является таким ключевым регионом, с точки зрения американцев. Не позднее того, как стало ясно, что отсюда с 2005 г. по трубопроводу стоимостью в 2,5 млрд. долларов пойдет на Запад нефть из Каспийского моря. В июле 2003 г. Джордж Буш-младший направляет в Тбилиси человека, в последний раз попытавшегося правильно настроить грузинского президента. Это Джеймс Бейкер, в советское время бывший коллегой министра иностранных дел Шеварднадзе. За это время он возглавил адвокатское бюро "Baker Botts", ведущее в области нефтяных и газовых сделок в Каспийском регионе.
Активисты "Кмары", готовящиеся в это время к свершению великих деяний, не волнует закулисная игра. Им в среднем по 19 лет, сердце их обращено к Западу, а Шеварднадзе они считают пережитком ушедшей в прошлое советской эпохи.
Начиная с октября 2003 г., мировоззрения президента и его взбунтовавшейся молодежи приходят в столкновение – полицейские Шеварднадзе избивают активистов "Кмары" и берут их под стражу в полицейском участке в Тбилиси. В ответ "Кмара" выступает в Доме кино с манифестом "10 шагов к свободе". Человек Сороса, Ломая, участвовал в его составлении.
Две недели спустя он наблюдает на компьютере Центра СМИ за результатами опросов проголосовавших избирателей. Идут парламентские выборы, и Ломая видит, что партия лидера оппозиции Саакашвили набирает на 8% голосов больше, чем блок Шеварднадзе. Еще до окончания подсчета голосов соратники Шеварднадзе заявляют о победе президентской партии. Однако грубая манипуляция выборами очевидна.
И тут события начинают быстро разворачиваться. "Кмара" организует протесты на улицах. На той же неделе 15 000 демонстрантов заполняют площадь перед парламентом. Саакашвили объявляет о "тотальном сопротивлении против Шеварднадзе", правда, мирными средствами. Лиса в президентском дворце еще не хочет понимать веления времени.
В то время как на бульваре Руставели противники режима раздают полицейским розы, Шеварднадзе ищет новых союзников в борьбе со студентами, финансируемыми США. И только после того как Саакашвили вместе с человеком Сороса, Ломая, и другими друзьями берет штурмом парламент, начинает приближаться развязка. 23 ноября в 19.51 подавленный Шеварднадзе объявил о своей отставке. Посол США выступил посредником в переговорах. Народ ликует. Через 6 недель он выберет Саакашвили 96% голосов, как в старые советские времена, новым главой государства.
С тех пор в мировом политическом климате существенных изменений не произошло. И через два года после "розовой революции" Грузия по-прежнему остается в крепких объятиях США – только в текущем году американская поддержка республик на Южном Кавказе составила 138,9 миллионов долларов, подписан новый договор о дополнительных вливаниях до 300 миллионов долларов для поддержания инфраструктуры; в марте будущего года состоится торжественное открытие здания американского посольства, на постройку которого ушло 58 миллионов долларов.
И все же в стране по-прежнему не видно признаков прорыва. Не случилось резкого снижения инфляции (сегодня она составляет 7 процентов), растет число безработных. Среднемесячный доход на душу населения составляет 40 евро. Непризнанные автономии Абхазия и Южная Осетия все так же бунтуют, несмотря на все обещания красноречивого президента Саакашвили. В его правительстве наметились первые признаки раскола: его протеже, министр иностранных дел Грузии, громко была отправлена в отставку. Жители Грузии жалуются на то, что коррупция стала уже почти такой же, как при Шеварднадзе. Не излучает оптимизма даже сам стратег "розовой революции" из Фонда Сороса – Александр Ломая. В своем просторном кабинете, на посту министра образования Грузии, этот лысый мужчина выглядит отягощенным грузом проблем своей страны.
В Тбилиси еще не был свергнут президент Шеварднадзе, как "Че Гевара молодежного движения" Марич уже двинулся дальше. Сербского активиста "Отпора", консультировавшего до осени 2003 года грузинских повстанцев, уже ждали новые задачи – на этот раз на Украине.
В Киеве прославившийся скандальностью и продажностью президент Леонид Кучма доживает свой последний год 10-летнего президентства. Он даже не дает усомниться в том, что его желание – во что бы то ни стало усадить в президентское кресло премьер-министра Виктора Януковича, за плечами у которого две судимости. На свободные и честные выборы в стране уже мало кто рассчитывает.
Ранее серб Марич уже побывал по поручению "Freedom House" с лекциями в Донецке и Одессе. Теперь, в ноябре 2003 года, британский Вестминстерский Фонд выделил деньги на его поездку по пяти городам Украины. Во Дворцах пионеров и Домах молодежи Марич рассказывает о том, как они три года назад справились с Милошевичем в Белграде – с выдумкой и терпением, безо всякого насилия.
Живописания Марича на Украине упали в благодатную почву. Здесь действует плотная сеть западных негосударственных организаций. НПО щедро финансируют развитие демократических структур. Уже созданы традиции гражданского неповиновения власть предержащим – начиная со студенческих протестов конца восьмидесятых и кончая потерпевшим провал движением 2001 года "Украина без Кучмы".
Впрочем, Украина – не Сербия, да и с Грузией ни в какое сравнение не идет. На Украине только пять процентов населения живет в столице. Чтобы поднять восстание во второй по величине стране Европы, необходимо создавать ячейки на местах. В прорусски настроенных восточных областях страны это почти невыполнимая задача. Марич и его соратники занимаются молодежью. Уже несколько месяцев они лелеют планы создания движения протеста по образцу Отпора и Кмары. И к январю 2004 года формируется движение "Пора". Одновременно на политическую арену выходят надежда и опора страны – лидеры оппозиции Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко.
Один лишь госдепартамент США, начиная с 2002 года, перечислил 65 миллионов долларов из средств американских налогоплательщиков через Национальный Фонд за Демократию (NED), а также Национальный институт демократии (NDI) и Международный Республиканский Институт (IRI) на нужды украинских выборов. "Мы точно не знаем, сколько миллионов или десятков миллионов долларов были выделены правительством США на президентские выбора на Украине, – говорит депутат от республиканской партии США Рон Пол, – но мы знаем, что большая часть этих денег предназначалась для поддержки определенного кандидата" – Виктора Ющенко.
Активисты "Поры" едут на инструктаж в сербский Новый Сад. Поездку оплачивает британский фонд Westminster. У "Пора" появляются структуры по всей стране и собственная стратегия. Начинается наступательная фаза кампании. 1 августа 320 молодых украинцев отправляются на неделю в летний лагерь в Евпаторию (Крым).
Все расходы оплачивает "Freedom House". При этом 72 региональных подразделения "Поры" представляют области с населением в полмиллиона человек. Среди активистов встречаются совершенно разные люди. Здесь и пылкие идеалисты, такие как Алина Шпак, и расчетливые прагматики, как программный директор фонда Сороса Владислав Каскив, тесно связанный с различными спонсорами. Они спят в палатках прямо на пляже, в номерах размещаются лишь инструкторы со своими женами. Ежедневно прорабатываются варианты развития событий на тот случай, если дело примет серьезный оборот, раздаются брошюры – 40 миллионов печатных страниц предстоит распределить среди граждан Украины. Отдается распоряжение сформировать группу из 35 000 членов, которые должны будут пройти маршем в Киев, завершив тем самым смену власти. Конкретная дата для шествия еще не определена. Революция приобретает конкретную окраску: все должны быть одеты в оранжевый цвет.
В то время, пока построенные в шеренги активисты в оранжевых футболках, демонстрируя сплоченность, фотографируются на берегу моря для интернет-сайта "Поры", в политических кругах в Киеве пока еще нет какой-либо внятной стратегии. Кандидат Ющенко слывет своей нерешительностью, и посол США в узком кругу выражает серьезные сомнения в том, что этот человек подходит для смены режима.
Россия, насколько известно, делает ставку на стабильность. Ей нужна предсказуемая Украина, являющаяся как коридором для поставок нефти и газа, так и местом базирования Черноморского флота. Президент Владимир Путин в ходе обоих визитов на Украину обнимается с кандидатом Кучмы Януковичем, а также посылает в Киев самых видных своих политтехнологов.
При этом для США и их западных союзников уже нет пути назад. Слишком много денег и труда уже вложено. За несколько недель до выборов в киевском аэропорту выгружались целые чемоданы деньг, рассказывала своим знакомым бухгалтер оппозиционной организации "Наша Украина". Пожертвования одного частного лица из США в размере свыше 150 тыс. долларов пришлось даже временно отложить в сторону, поскольку никто не знал, что с этими деньгами делать.
Когда 31 октября Виктор Ющенко, заметно обезображенный загадочной болезнью, вступает в первый избирательный тур, его сторонники готовы ко всему. Столица, как и остальная часть страны, кишит наблюдателями. Нью-йоркская исследовательская компания "Penn, Schoen & Berland", как и четыре года до этого при свержении Милошевича в Сербии, готовится к проведению экзит-пулов. Члены "Поры" ждут команды "сверху".
Палатки и полевые кухни уже заботливо куплены предпринимателем Давидом Жванией, поддерживающим оппозицию. И тем не менее, решение о координированном восстании будет принято лишь спустя несколько недель после обнародования результатов голосования, обнаживших неожиданное отставание кандидата Кучмы Януковича.
По указанию старого режима Марич задерживается в аэропорту Киева и высылается на родину – больше никаких виз организатору революции. Но у "Поры" к этому времени уже есть свои обученные профессионалы, которым Марич больше не нужен. Они решают, что для выплеска народного гнева как нельзя лучше подходит центральная площадь Киева – Майдан. Несколькими годами ранее на этой площади уже собиралась миллионная демонстрация. Отсюда, из низины, окруженной сталинскими постройками, народ "снизу" сможет грозить власти расположенной там, "наверху".
Майдан прекрасно подходит в качестве символа. Уже возведена сцена, установлены микрофоны, массы собрались в напряженном ожидании, когда вечером 21 ноября принимается решение о закрытии избирательных участков. На этот раз победителем объявляется человек старого режима – Виктор Янукович. То, что происходит после этого, потрясает всех, в том числе и тех, кто позже будет объявлен героями революции.
"Мы были спичками для того огня, что уже горел внутри людей", – говорит один их членов "Поры". Активисты этой организации возводят целый город из 1546 палаток. Молодежь, массово подъезжающая из регионов, под руководством "самоназначенных" атаманов строится в "сотни" и проходит маршем протеста по улицам города. Штаб Ющенко делает все, чтобы направить возмущение улицы в нужное русло политической борьбы за пересмотр итогов выборов.
Но оранжевая революция не имела бы такого успеха, не будь поддержки населения, которое, оставаясь на морозе и ветре, помогло превратить холодно просчитанное восстание против изжившего себя режима в эффектное зрелище. 27 ноября полтора миллиона человек собираются на Майдане и прилежащих улицах. Строго следуя указаниям своих инструкторов, самые опасные места занимают хрупкие девушки – так телевидение сможет получить наиболее эффектные кадры, если власти вдруг применят силу. Пока ничего такого не происходит, девушки с криками "мы хотим вас поцеловать" бросаются на грудь сотрудникам охраны президентской администрации. Молодые ребята тем временем украшают сковороды, наполненные лапшей, табличками с названиями ведущих телеканалов, таким образом призывая их снять "лапшу с ушей".
Недельная осада, организованная с железной дисциплиной, в конце концов, лишает сил режим Кучмы. Верховный суд назначает повторное проведение второго тура выборов, победителем которого 26 декабря станет Виктор Ющенко, набравший 51,9 % голосов.
Через шесть дней после вступления Ющенко в должность президента члены "Поры" в гостинице "Русь" празднуют смену власти и заодно ликвидацию своей организации. Движение протеста выполнило свою миссию. Идеалист Алина Шпак решает рассказать миру о стратегии и тактике проведения ненасильственной смены власти, чтобы в будущем помочь другим. Прагматик Владислав Каскив становится советником нового президента – он, наконец, освободился от забот.
Однако революция не сдержала большинство своих обещаний, а ее главные лидеры рассорились друг с другом. Сегодня Украина снова на переломе. Снова подтверждается тезис о том, что успешная революция это еще не гарантия последующего демократического развития. В следующих выборах "Пора" намерена участвовать в качестве партии.
Есть конференции, о которых спокойно можно забыть еще до их начала. К их числу относятся, например, конференция ЕС по "банановой политике", конференция НАТО по системам вооружений, конференция ООН по устойчивому развитию. Коммюнике таких заседаний пишутся еще до прибытия участников, бессодержательность маскируется туманными формулировками. В результате они не имеют никаких серьезных политических последствий.
Но бывают также встречи, о которых практически не упоминает зарубежная пресса. Потому, что их участники не относятся к кругу известных политических тяжеловесов, атмосфера проведения не таит в себе никакой сенсационности, а повестка на первый взгляд не кажется привлекательной. И тем не менее, такие встречи способны изменить мир.
Одна их таких революционных встреч прошла в июне этого года на самом краю Европы, в Албании, стране, долгое время считавшейся форпостом маоистского Китая и цитаделью сталинистов. За этой встречей внимательно следили ведущие спецслужбы мира, такие как американское ЦРУ, британская MI6 и российская СВР. Они то знали, что здесь вершатся судьбы. И, по крайней мере, американцы пытались за кулисами повлиять на участников встречи – в конце концов, значительная часть расходов на проведение этого мероприятие была оплачена из средств американских налогоплательщиков.
Речь идет о большой международно-политической игре: о демократизации, новых свободах и зонах национальных интересов крупных держав. О том, как лучше всего свергать деспотов и автократов на пространстве от Восточной Европы до Центральной Азии и Ближнего Востока. Обсуждаются технологии организации и проведения бескровных революций, существующие примеры. Обсуждается, прежде всего, опыт, которым успешные активисты в одних странах, могут поделиться с единомышленниками в других, еще живущих в условиях диктатуры государствах.
Пестрая толпа в убогом аэропорту Матери Терезы в Тиране. Эти люди прибыли сюда, на край Европы для участия в "Фестивале активизма" ("Activism Festival"). Среди них молодые люди в возрасте от 25 до 35 лет, одни в серых деловых костюмах, другие в джинсах и свитерах; юные дамы, некоторые словно взяты из каталога мод, но большинство стильно одеты по деловой моде, почти все вооружены карманными компьютерами.
Некоторые из них – это члены югославской организации "Отпор", грузинского правозащитного движения "Кмара" и украинского студенческого объединения "Пора". Другие прибыли из региона Каспийского Моря, Центральной Европы и восточной части Средиземноморского бассейна и представляют своих единомышленников из Азербайджана, Белоруссии и Ливана – всего 14 групп из 11 государств.
Конференция это одновременно и зрелищное мероприятие и тяжелая работа, символичная шутливая акция и элемент жесткой оппозиционной политики. Ее спонсором, согласно материалам заседания, стал "Freedom House". Проехав по Бульвару мучеников, участники собираются в Академии Искусств в центре Тираны. Они знакомятся друг с другом на вечеринке в дискоклубе "Living Room", танцуя до двух ночи под албанский рэп, и выступления поп-групп "Green Day" и "Coldplay". При этом они внимательно слушают – странная уступка "классикам поколения протеста", с которыми их мало что связывает – песню Боба Дилана "The Times They are A-Changin".
Утром в 9 часов начинаются заседания, на которые все приходят без опоздания. За закрытыми дверями речь идет о революционных путях к демократии. Как лучше всего организовать во времена глобализации противодействие, Soft Power – мягкое сопротивление – против репрессивной государственной власти? Насколько реальны шансы партизан против винтовок? Есть ли в случае кровавой бойни план B?
Одной из звезд на конференции является Иван Марович, основатель "Отпора". Но и Алина Шпак из украинской "Поры" привлекает всеобщее внимание, когда говорит: "Наряду с непрекращающимися демонстрациями на нашей главной площади в Киеве, наряду с работой со СМИ, секретом нашего успеха было то, что мы высмеивали автократов. Я не думаю, что можно кого-то бояться, над кем смеешься до слез".
Студенческие лидеры из Баку и Минска, напротив, работают в своих авторитарных странах в подполье. "Ваши режимы уже были значительно ослаблены. И вам не приходилось так конкретно бояться, что правители прикажут стрелять в толпу", – считает Влад Кобец из группы "Зубр", работающей в белорусской столице.
Будут ли белорусы следующими, кто организует революцию на своих улицах? Или ими станут казахи из Центральной Азии – по примеру своих киргизских соседей, изгнавших в марте, в ходе весьма поспешной революции тюльпанов, своего автократа Аскара Акаева? Или же это будут узбеки, страдающие под жестокой диктатурой Ислама Каримова, пославшие "из соображений безопасности" в Тирану только одного представителя?
Spiegel
Конец первой части